Люди

Макаровцы: приближая Победу

АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ КУЗНЕЦОВ (1920-1994)

Во время Великой Отечественной войны подводник Северного флота, а после войны − прославленный полярный капитан.

Родился 30 января 1920 г. на берегах реки Ваги в деревне Макаровской Шенкурского района Архангельской области. Среди его родственников было пять водолазов, два машиниста, боцман. Один из них плавал ещё на парусниках, другой − на царской яхте «Штандарт»», третий − участник Цусимского сражения, поднятый японцами с морской поверхности после потопления корабля, остальные служили на Балтике и в Архангельске.

Закончив Ровдинскую школу, Александр Петрович поступил в Архангельский морской техникум. В мае 1940 года закончил мортехникум и получил диплом штурмана дальнего плавания. Затем работал в Мурманске, в Главвоенпорту штурманом.

В октябре 1940 года призван в Военно-морской флот и направлен в Ленинград в Краснознаменный учебный отряд подводного плавания имени С.М. Кирова располагавшийся на Большом проспекте Васильевского острова. 22 июня 1941 года краснофлотцы несли дежурство в Петергофе. Вечером с возвращением в отряд Кузнецов с группой штурманских электриков в количестве 9 человек был отправлен на Север.

В августе 1941 года группа прибыла в Полярный, где А.П. Кузнецова определили на должность вахтенного помощника командира подводной лодки М-174. Числились вновь прибывшие подводники штурманскими электриками, рядовыми по званию.

Офицеров не хватало, а Кузнецов имел диплом штурмана дальнего плавания, питался в старшинской столовой и исполнял обязанности вахтенного офицера.

«Малютки» периодически несли боевое дежурство на позиции до 15 суток, после чего их меняли. А.П. Кузнецов рассказывает об одном из таких походов: «...В сентябре 1941 года М-174 под командованием капитан-лейтенанта Н.Е. Егорова заканчивала своё дежурство у Варангер-фиорда. Поход прошёл спокойно, без особых столкновений с противником. Командир Егоров, посоветовавшись с офицерами, решил по пути зайти в Печенгский залив, в порт Линахамари с целью разведки обстановки. После полудня лодка втянулась в узкий залив, изредка наблюдая за горизонтом по перископу. У одного из причалов обнаружили два транспорта: один − немецкий, другой − финский, а в глубине залива обнаружили сторожевик и несколько катеров-охотников.

Торпеды по транспортам выпустили веером при повороте на обратный курс. Вскоре раздались два мощных взрыва. В начале войны на подлодке не было устройства беспузырной стрельбы по целям. Когда торпеды выстреливались, нос лодки от облегчения выскакивал вверх, а на поверхности моря образовывались огромные пузыри от сжатого воздуха, которым выстреливались торпеды. Рубку и нос лодки выбросило на поверхность, погрузить подлодку удалось через 1,5 минуты, набрав воды из-за борта прямо в центральный отсек. Сторожевик и катера начали обстрел лодки из пушек и крупнокалиберных пулеметов, одновременно двинулись к ней для атаки глубинными бомбами. Лодка успела уйти на глубину 60-70 метров, когда над ней стали рваться глубинные бомбы. От взрыва одной из них заклинило руль в положении «право на борт», и лодка начала циркуляцию по заливу. К счастью, от взрыва следующей бомбы работа руля возобновилась, но катера в азарте преследования проскочили к выходу из бухты раньше лодки, продолжая раскидывать глубинные бомбы. Лодка же следовала за катерами на выход под грохот все новых взрывов прямо по курсу. Около 19 часов коснулись грунта 20-метровой банки на выходе из залива и затаились на ней. Катера раскидали, по нашим подсчётам, 34 бомбы, но так и не нащупали нашу «Малютку». У нас же вышло из строя управление вертикальными и горизонтальными рулями, полопались лампочки, разбило плафоны электроосвещения, сорвало круг освещения перископа, лопнули визиры топливных цистерн. Устранив неполадки, лодка ночью всплыла и без происшествий, благополучно вернулась в Полярный...

Впоследствии по проложенному нами пути в Линахамари заглядывали подводные лодки Героев Советского Союза Старикова и Фисановича, и всегда не напрасно».

За период с августа 1941 года по февраль 1942 года подлодка участвовал в 6 боевых походах, во время которых было потоплено три вражеских судна. В апреле 1942 года четыре подводные лодки были представлены к званию «гвардейских». Это были первые гвардейские подводные лодки Военно-Морского Флота СССР. Среди них была и М-174.

А.П. Кузнецов получил назначение на новую подводную лодку Щ-403. На Щ-403 с февраля 1942 года по октябрь 1943 года участвовал в 9-ти боевых походах. «Из наградного листа на штурманского электрика Краснознаменной подлодки Щ-403 Третьего дивизиона ПЛ СФ КУЗНЕЦОВА Александра Петровича, 1920 года рождения, русского, служащего, из крестьян, кандидата ВКП(б) с 1942 года, в РККА с 1940 года, награждён медалью «За отвагу» за участие в потоплении четырех кораблей противника. Представляется Военным Советом Северного флота 30 августа 1942 года. Является участником пятнадцати боевых походов ПЛ М-174 и Щ-403. При его непосредственном участии потоплено семь кораблей противника. За дни Отечественной войны проявил себя преданным сыном нашей Родины, мужественным и стойким её защитником. На ПЛПЛ плавает в качестве помощника, имея специальную штурманскую подготовку, на вахте показал твердые знания своего дела, обеспечивал наличие точного места путеисчисления корабля при любых метеоусловиях. При атаках, бомбежках и преследованиях ПЛ ведёт себя решительно и смело, чётко выполняя свои обязанности. Достоин правительственной награды − орден Отечественной войны 1-й степени...».

Наградной лист подписали командир Краснознаменной Щ-403 капитан 3-го ранга К.М. Шуйский и командир бригады ПЛ СФ капитан I ранга И.А. Колышкин. Тогда его наградили орденом Красного Знамени. Потом почти год Александр Петрович прослужил на знаменитой Краснознаменной подлодке К-21 помощником легендарного героя-подводника Н.А. Лунина. С ним он участвовал в 2-х боевых походах. После войны К-21 долгие годы ещё служила учебно- тренировочным судном на 4-й эскадре ПЛ в Полярном. В 1980 году К-21 была переоборудована под мемориальный комплекс в Североморске. Была создана экспозиция из подлинных документов, листовок, личных вещей и предметов членов экипажа, бывших на лодке в годы войны. Среди экспонатов музея есть и биография А.П. Кузнецова. В июне-июле 1944 года приказом командующего Северным флотом ему присвоено офицерское звание и он был переведён в бригаду сторожевых кораблей Северного флота на должность помощника командира катера «МО». В сентябре 1944 года его отправили на 8 месяцев в город Баку, в Каспийское Высшее военно-морское училище, слушателем курсов командиров катеров. В апреле 1945 года проходил практику на кораблях Каспийской военной флотилии, посетил иранские порты Пехлеви и Ноушехар.

В июле 1945 года был направлен в город Кронштадт, в спецкоманду Краснознаменного Балтийского флота, которая готовилась к отправке в Германию для приемки трофейных кораблей немецких военно-морских сил. Осенью 1945 года их перевезли в город Свинемюнде и разместили в поселках Альбен и Гернигедорф, откуда отправляли в город Травемюнде, в английскую зону оккупации, где получали немецкие корабли, и по фарватерам, среди минных полей, конвоем возвращались снова в Свинемюнде. Таким образом, он участвовал в перегоне четырех боевых кораблей. Уже с экипажами их привезли в Вильгельмсхафен, где сразу же получили целую бригаду торпедных катеров, затем в полном составе прибыли в Свинемюнде, где занялись боевой подготовкой. Он был назначен командиром торпедного катера.

В марте 1946 года А.П. Кузнецов был демобилизован и приехал в Архангельск. С апреля работает в Архангельском арктическом пароходстве на ледоколе «Северный ветер» в должности третьего штурмана. Этот американский ледокол передан СССР по ленд-лизу в 1944 году, и позже стал называться «Капитан Белоусов». В навигацию 1949 года ледокол зимовал во льдах Восточно-Сибирского моря, не сумев преодолеть тяжелые льды. Будучи старпомом, Александр Петрович провёл на нем зиму 1950 года в бухте Солнечной пролива Вилькицкого. В декабре 1951 года ледокол был возвращён военной команде США в порту Бремерхафен (Германия), старшим помощником капитана на нём был А.П. Кузнецов.

После передачи ледокола американцам Кузнецова мобилизовали на работу в Архангельскую гидробазу в качестве капитана. Он занимался приёмкой специальных экспедиционных судов в Штральзунде (Германия) и перегоном их в Архангельск и Ленинград. Перегнали на Север учебное судно «Ломоносов», гидрографическое судно «Лаг» и номерные суда типа «4103», а в Ленинград − два самоходно-десантных лихтера.

В августе 1953 года Александра Петровича направили в г. Росток (Германия) для наблюдения за постройкой и приёмкой грузового парохода «Кашира». На «Кашире» он плавает более года. Вместе с судном автоматически переводится в Мурманское морское пароходство, куда перебазировались все ледоколы, работавшие в Арктике, особенно в его Западном секторе. В марте 1955 года Кузнецов поехал в Будапешт (Венгрия) на приемку теплохода «Кола», на котором он плавает до августа.

В августе 1955 года он в должности старшего помощника едет в Финляндию для приемки на верфи «Вяртсиля» ледокола «Капитан Воронин», который привёл в Россию и ходил на нем капитаном до февраля 1957 года. Потом около полутора лет Александр Петрович плавает капитаном на ледоколе «Ф. Литке», в 1959 году − старший штурман другого ледокола с именем «Капитан Белоусов», построенном в 1953 году на Хельсинкской верфи по заказу СССР и названный в честь прославленного капитана Михаила Прокофьевича Белоусова. В 1960 году Кузнецов плавал (с некоторыми перерывами) на ледоколе «Ермак».

В 1957-1965 гг. заочно окончил ЛВИМУ им. адмирала С.О. Макарова с получением диплома инженера-судоводителя. Несколько раз проходил курсы усовершенствования комсостава.

В 1961-1962 гг. работал на ледоколах финской постройки: сначала на «Капитане Воронине», затем на «Капитане Мелехове». С января 1962 года по декабрь 1971 года работал капитаном знаменитого ледокола «Красин» (до 1927 «Святогор»), удостоенного ордена Трудового Красного Знамени. В настоящее время ледокол является филиалом Музея мирового океана (г. Калининград). Место вечной стоянки ледокола – Петербург, набережная Лейтенанта Шмидта, у Горного института, рядом с одним из корпусов Государственного университета морского и речного флота имени адмирал С.О. Макарова.

В 1976 году имя «Красин» было присвоено новому дизель-электрическому ледоколу, построенному в Финляндии по заказу Советского Союза. А.П. Кузнецов отлично провёл арктическую навигацию 1967 года.

В год своего 50-летия А.П. Кузнецов был награждён Почётной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР.

В 1972-1973 гг. он был капитаном ледокола «Капитан Белоусов» и занимался его перегоном на Черное море, в г. Мариуполь (Азовское морское пароходство). В последующие годы был капитаном-наставником по перегону на Черное море ледоколов «Капитан Воронин» и «Капитан Мелехов».

В 1973-1974 гг. работал капитаном ледокола «Киев», дизель-электрохода «АнгараГЭС», а в 1974-1976 гг. − капитаном ледокола финской постройки «Мурманск». В 1976 году назначен капитаном нового ледокола «Красин». На нём А.П. Кузнецов и завершил своё плавание, уйдя на заслуженный отдых в 1978 году.

Вспоминает старший сын А.П. Кузнецова архангельский хирург Борис Александрович Кузнецов: «...Отец был достаточно замкнутым и скромным человеком, внешне производил впечатление сурового. Ему вполне хватало семейного круга общения, и расширять его он не стремился. В общении был корректен, уважителен, среди окружающих пользовался авторитетом, объяснялся четко и понятно, умел отстаивать свою точку зрения и ставил интересы дела прежде всего. Обмануть его было трудно. Он презирал болтунов и демагогов. Обещания давал редко, скупо, но всегда их выполнял, полагаясь целиком на себя. Никогда никому не завидовал. Свою работу «на грани двух стихий» любил, считал её интересной, требующей творческого подхода, умел работать профессионально, без аварий. Имел быструю реакцию, решения принимал мгновенно с расчётом на свой личный опыт и знание судна.

Знакомство с судном начинал с составления различных таблиц на многие случаи жизни, которые капитан считал отражающими возможности ледокола. Всегда имел их под рукой и умело ими пользовался. За кажущимся риском всегда стояли твердый расчёт и забота о безопасности ледокола. Работал без аварий, точно учитывая течения, глубины, мели, воздействия ветров, технические характеристики самого ледокола, запасы, особенности местности, лоцманские рекомендации. Он имел мгновенную реакцию, быстро принимал решения и решительно проводил их в жизнь. Значок «25 лет без аварий» он носил торжественно, без официоза, но всегда при себе. Всю жизнь, уже находясь на пенсии, занимался самообразованием. Знал английский язык, читал и переводил без словаря, любил математику, историю, литературу. Очень много читал, был человеком энциклопедических знаний, любил юмор и часто подчёркивал в статьях и газетах всё, что его задевало и интересовало. Прекрасно рассказывал сам, был хорошим интерпретатором. Любил Салтыкова- Щедрина, считая его «величайшим русским писателем».

Другой сын, Петр, рассказывает об отце еще подробнее: «...Отец ценил и понимал юмор. Любил слушать анекдоты, запоминал их плохо, но часто вставлял их в собственные рассказы. Вёл образ «совы», засиживался допоздна, а иногда, увлекшись чем-то, и до утра. Любил вставать поздно.

Был убеждённым государственником и тяжело переживал развал Отечества. Награды ценил, хоть и относился к ним спокойно, зная, что их он получил за истинные заслуги, а «...не за просиженные штаны». Ценил вещи, они служили ему долго. Он содержал их в чистоте и порядке, вовремя штопал, сразу пришивал оторванные пуговицы, умел шить и штопать на машинке по мелочам. Деньги ему доставались тяжело, он их ценил, всегда приговаривая, что если хочешь узнать цену денег, попробуй выпросить их просто так у других. В долг брать не любил, и сам давал редко. Был бережливым, за модой никогда не гнался. Спиртное употреблял умеренно, чаще не посвоей инициативе, но, выпив, не буянил и не озлоблялся, а становился весёлым и словоохотливым. Никогда не портил компании».

За долгие годы работы в сложных условиях ледовых полей Александр Петрович стал опытным ледовым капитаном, авторитетным воспитателем многих экипажей ледоколов, оставаясь при этом скромным и отзывчивым человеком.

О последних днях жизни Александра Петровича Кузнецова рассказала супруга Клавдия Филипповна: «...После выхода на пенсию, весной, уезжал на отдых до осени в деревню, где в родном доме поддерживал хозяйство, делал заготовки на зиму даров леса: собирал ягоды и грибы. В лес любил ходить с палкой, которых за лето заготовлял несколько, обжигая и разрисовывая их затейливыми узорами, вырезая острым ножом.

Не любил охоту и рыбную ловлю, а в свободное время просто гулял по окрестностям, радуясь жизни и природе.

Летом 1994 года поехал в деревню, будучи больным, была плохая электрокардиограмма, жалобы на перебои в работе сердца. Иногда он приговаривал, что «...капитан умирает от сердца, механик − от брюха». Этой старой морской байке суждено было исполниться. Умер он один, вернувшись в родной дом после многих трудов насовсем. Умер скромно, тихо и незаметно...». Все население Макаровской вышло на похороны. Прощание было простым, без слов и музыки.

А.П. Кузнецов оставил свои воспоминания: «В суровых военных походах» (газета Мурманского морского пароходства «Арктическая звезда» за 1980 г., №№ 37 - 40 и след.) и «В глубинах северных морей» (в сборнике «Северные конвои», Архангельск, 1991 г.).

Его имя упоминается в книге И.Н. Чеснокова «От Арктики до Антарктики», Мурманск, 1979 г.

Управление внеучебной и воспитательной работы

Под редакцией отдела маркетинга и связей с общественностью